"Справедливо было бы вернуть Башкирии то, чем она владела до приватизации БСК"

АО "Башкирская содовая компания" (БСК, Стерлитамак, входит в АО "Башкирская химия") в последнее время находится под пристальным вниманием властей на фоне проблем с обеспечением сырьем и расследования возможных злоупотреблений при ее приватизации в 2010-2013 годах.

О текущей ситуации на БСК, действиях правительства Башкирии по сохранению ее стабильной работы в интервью "Интерфаксу" рассказал глава республики Радий Хабиров.

Фото пресс-службы главы Башкирии

— Тема развития "Башкирской содовой компании" приобрела особую актуальность в этом году в связи с обострившейся сырьевой проблемой БСК. Какова текущая ситуация с ее решением?

— Я бы не стал перечислять конкретные варианты решения сырьевого вопроса, скажу, что их несколько. На территории республики есть ряд месторождений, пригодных для разработки, для содового производства. Есть даже вариант транспортировки сырья из источников "Березниковского содового завода".

Все эти варианты требуют серьезного осмысления на базе экономического анализа, так как разработка альтернативных источников потребует дополнительных затрат. Мы сейчас все глубже и глубже вникаем в деятельность предприятия. И сейчас приняли решение оптимизировать дополнительные расходы, без которых можно обойтись.

— Проиллюстрируйте это на примере.

— Я приведу такой пример: у БСК в Москве есть дочерняя структура "Торговый дом "Башхим". Эта структура арендует несколько тысяч квадратных метров площади с видом на Кремль (в Москве — прим. ИФ). Содержание этого офиса в течение года обходится БСК в 1,5 млрд рублей. При этом основную задачу, которую призвана решать эта структура — реализация монопольного товара, можно успешно возложить на офис на территории города Стерлитамака, куда покупатели продукции с большим удовольствием будут приезжать, либо решать посредством онлайн-продаж.

Это только один пример того, каким образом может быть обеспечено сохранение текущего производства без использования прибыли, которая, по нашему мнению, должна направляться на развитие предприятия и решение социальных вопросов.

— Но это не единственный способ оптимизации расходов?

— Конечно. Есть еще один пример. В последние года два БСК выдало трем компаниям займы на общую сумму 6 млрд рублей, выступив в качестве финансового оператора. Займы даны на срок до 2029 года, в рублях, то есть речи о конвертации и о защите от инфляции не идет. Заемщики — это компании с небольшим уставным капиталом менее 100 млн рублей, их собственники — это уже никого не удивляет — зарегистрированы на Кипре. Это не очень понятная история.

— Другими словами, есть надежда, что производство на БСК не будет сокращаться до момента начала поставок сырья из альтернативных источников?

— Мы не имеем права на сокращение производства. БСК сохранит объем производства до решения сырьевой проблемы, будем оптимизировать ненужные расходы. Хотя я не знаю мнения на этот счет остальных акционеров.

Вообще, что касается сохранения объемов производства и рабочих мест на предприятии, мы работаем, осознавая, что у нас нет четко определенной сырьевой базы в виде Куштау (шихан Куштау недавно получил статус особо охраняемой природной территории регионального значения — прим. ИФ), и не можем рассчитывать на поддержку ряда акционеров ввиду их неадекватного поведения. Они утверждали, что активная производственная жизнь предприятия возможна до истощения запасов Шахтау (шихан Шахтау, известняк с которого сейчас служит сырьем для БСК — прим. ИФ) в 2023-2024 годах. Это досужие разговоры.

В настоящее время менеджмент предприятия, не акционеры, а именно менеджмент, поднял архивы, изучает и тщательно прорабатывает все материалы по текущей ситуации на Шахтау.

— Мажоритарные владельцы АО готовы к конструктивному взаимодействию?

— Мы начинали с ними диалог, и я им публично предложил сделку по выкупу республикой пакета акций. Потому что, если они не видят ситуацию на предприятии, им сложно компанией управлять, то мы готовы это сделать.

Их реакция была неожиданной: они отправили мне письмо, в котором пригрозили, что раз Куштау в разработку не отдаем, они сокращают 2 тыс. человек сотрудников и начинают сокращать производство. Это деструктивно, я думаю.

— Вы отметили, что республика готова взять на себя управление предприятием. Регион готов оказывать инфраструктурную, экономическую поддержку, располагает такими ресурсами?

— Конечно. У нас есть такие возможности. Речь ведь идет не только о налоговой поддержке, например. Но и об административных механизмах, содействии в поиске альтернативных источников сырья, методологической поддержке по оптимизации расходов, информационном сопровождении деятельности предприятия. Это же наше предприятие, в котором мы имеем 38% и надеемся вернуть контрольный пакет обратно.

— А существует ли вероятность получения Башкирией больше чем 50%+1 акция БСК, формально необходимых для контроля над компанией?

— По моему мнению, справедливо было бы вернуть республике то, чем она владела до приватизации.

Мне кажется показательным такой пример по ситуации с присоединением "Соды" к "Каустику". Это, как если бы крупный торговый центр присоединили к почтовому киоску, а владельцы торгового центра в результате конвертации акций оказались без ничего.

Потому, по нашему мнению, все должно быть возвращено на исходные позиции: мы должны вернуться к тому пакету, которым мы владели до всех этих сделок — 62% акций. А это уже не просто контроль, это управление.

Здесь возникает другой момент, который мы, кстати, изложили в своем заявлении в прокуратуру. Мы заявляем, что нанесен материальный ущерб республике. Мы сейчас еще подсчитываем, но даже по первым выкладкам, которые сделала наша юридическая группа, можно говорить о нескольких десятках миллиардов рублей. Пока мы говорим о 35 млрд рублей.

Возмещение ущерба позволит нам серьезно анализировать перспективу выкупа оставшейся доли акций БСК у миноритариев.

— Полагаю, что изучение дела о приватизации объемом 56 томов принесет немало сюрпризов.

— История приватизации БСК — это давняя история, началась в 2007-2008 годах, когда начали сознательно обесценивать "Соду" за счет занижения ее стоимости. Поскольку из ее периметра вывели "Сырьевую компанию" с соответствующими лицензиями и правами на сырьевые запасы, отделили строительную, цементную часть. Поэтому нам надо посмотреть, что в этих сегментах происходит. Это очень сложная и запутанная история, ее распутывание займет какое-то время. Но мы доберемся до сути, я уверен.

— Республика может выступить кризис-менеджером?

— Да. У нас есть предприятие — АО "Кумертауское авиационное производственное предприятие" (КумАПП, входит в "Вертолеты России" холдинга "Ростех" — прим. ИФ). Его довольно сильно лихорадило в последнее 1,5-2 года назад. Мы потихонечку с руководством КумАПП вышли на руководство "Ростеха" и вместе стали проблему решать, в ручном режиме.

Сейчас предприятие работает круглосуточно, в три смены, обеспечено заказами. На ближайшие 2-3 года у нас есть понимание по развитию этого предприятия.

Это не единственный пример синхронизации усилий. Есть и другие предприятия: и "Башавтотранс", и "Башкиравтодор" вытаскивали. В этих случаях государство должно играть более активную роль.

В ситуации с БСК, я думаю, так же, если мы все вместе навалимся, то найдем решение проблемы, конечно.