"Мечтаю возродить Царскосельский лицей"

Директор Северо-Западного института управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы Владимир Шамахов возглавляет академию 11 лет. Летом он стал кандидатом в депутаты Законодательного собрания Санкт-Петербурга, однако 1 сентября заявил о снятии с выборов. О причинах досрочного завершения своей избирательной кампании, о планах вуза, о том, из кого получаются лучшие управленцы, как меняется интерес к госслужбе среди молодежи, чего не хватает современным чиновникам, Владимир Шамахов рассказал в интервью "Интерфаксу".

Фото предоставлено пресс-службой СЗИУ РАНХиГС

- Владимир Александрович, пандемия коронавируса продолжает серьезно влиять на высшую школу. В марте 2020 года СЗИУ РАНХиГС оперативно перешёл на дистант, сейчас работает в гибридном режиме. Это сказалось на качестве образования?

- В 2020 году мы перешли на дистант не только обучения, но и всего функционирования института. Ни один вуз в городе этого не сделал. Кроме сотрудников охраны и завхозов у нас во всех 11 зданиях не было ни одного работника. Мы полностью сохранили все расписание, которое было утверждено на учебный год для очных занятий. Лекции шли не в записи, а в живом контакте с преподавателем, только через экран. Но лучшая модель обучения - совмещенная, когда есть и очные, и дистанционные занятия. Так что, конечно, пандемия сказалась на качестве, но не коренным образом.

- Нашли ли вы какие-то плюсы в ситуации?

- Форсированный переход на дистанционную модель открыл очень серьезные перспективы, в том числе в научной деятельности. Если раньше пригласить очень известного ученого из-за границы было весьма сложно, то сейчас мы наладили контакты с ведущими вузами мира: и с Массачусетским технологическим институтом, и университетами Европы, Китая, Японии, Кореи. Думаю, начавшийся учебный год, когда мы работаем в оптимально совмещенном варианте, перекроет те недостатки в качестве, которые были в 2020 году.

- Каков процент привитых от коронавируса преподавателей вуза?

- По состоянию на 25 августа - 68%.

- А студентов?

- С этим сложнее, мы сейчас делаем выверку - они же только приехали. Но по опросам, которые проводил Студенческий совет, из студентов примерно 20% привиты, 20% планируют, а более 50% не планируют прививаться.

- Как вы считаете, вправе ли университеты не допускать непривитых студентов до очных занятий?

- Нет, конечно. Такого права нет ни у кого, не только у университетов. Ни у кого по действующему законодательству такого права нет. Есть лишь некие рекомендации. У нас совершенно четкая позиция: по этому принципу ограничения возможны, только если будут приняты соответствующие законы. Законы на данный момент не приняты.

- При этом студентов в коридорах будет достаточно: вуз получил 27 тысяч заявлений от абитуриентов и принял рекордное число первокурсников. Какой конкурс был на бюджетные места?

- Средний конкурс на бюджет по всем образовательным направлениям очного бакалавриата и специалитета - 40 человек на место. Магистратура - 20 человек на место. Это побольше, чем в прошлом году. У нас всегда высокий конкурс, но в этом мы впервые набрали на очное обучение больше 3 тысяч первокурсников, из них 275 - на бюджет, то есть 9%. Средний балл на очный бакалавриат и специалитет составлял 89. Выше нас по этому показателю только СПбГУ и Высшая школа экономики.

- То есть интерес к институту растет?

- С каждым годом увеличивается желание к нам поступить. Причем, особо подчеркну, не только на бюджет, но и на платное. Это вызвано, прежде всего, репутацией вуза, качеством выпускников и их трудоустройством. Показатель трудоустройства в академии в первый год после выпуска - 99,9%. То есть один-два человека всего не устроены бывают. И потом большинство выпускников занимают очень достойные, престижные руководящие должности в органах государственного, муниципального управления, в бизнес-корпорациях. И многие свой личный бизнес открывают в различных отраслях народного хозяйства.

- Вы отслеживаете, какой процент выпускников уходит на госслужбу, а какой - в коммерческий сектор?

- На госслужбу 20% идет, и не из-за того, что там нет мест - мест гораздо больше, чем желающих. Многие идут работать в реальную сферу народного хозяйства или бизнес. Многие там остаются, а многие считают, что даже если в перспективе думать о госслужбе, имеет смысл сначала попробовать себя в реальном секторе, чтобы знать, с кем и для чего потом предстоит работать. Мы считаем это очень правильным подходом. Такой, кстати, был в советское время. Я-то еще поработал в органах управления в те годы. Тогда попасть в исполнительную власть или партийные органы, которые были встроены в систему управления, просто имея желание или поучившись где-то, было нельзя. Надо было поработать в производственных коллективах, зарекомендовать себя. Только после этого отбирали на управленческие должности.

- При соотношении 20% на 80% можно ли говорить о конкурентоспособности зарплаты госслужащего для талантливого выпускника по сравнению с бизнес-структурами?

- Нет, конечно. Проблема России как раз в низкой заработной плате за труд. Даже в гораздо более слабых экономиках за труд платят более адекватные деньги. Среди тех выпускников, кто пошел в бизнес, есть те, кто прилично зарабатывает, более-менее подтянули зарплаты чиновников в органах городского управления. Очень низкие зарплаты у федеральных чиновников, которые представлены в городе.

Несколько лет назад мой сын работал в управлении Минюста по СЗФО. Туда можно было попасть с высшим юридическим образованием и трехлетним стажем работы юристом на зарплату в 18 тысяч рублей. Так что он ушел в бизнес.

- Выходит, показатель в 20% студентов, уходящих на госслужбу после выпуска, еще и падает?

- Меньше становится. Было у нас и 80%, и 60% в свое время. Правда, тогда мы были еще Северо-Западной академией госслужбы. Сейчас мы все-таки Академия народного хозяйства и госслужбы – другие задачи стоят. Но процент уменьшается. Когда мы встречаемся со школьниками, задаем вопрос, кем они хотят стать. Девять из десяти говорят – президентом. Поучатся на первом курсе у нас, спрашиваем, кем хотят стать - уже министром или губернатором. После второго курса – наверное, неплохо было бы просто возглавить какой-то коллектив.

- По мере усложнения амбиции усмиряются?

- Да! А, завершая обучение, говорят, что надо создать свою небольшую компанию, поруководить ею, продвинуть, а дальше будет видно.

- Вы упомянули опыт работы в управлении в советские годы. Как, по-вашему, изменилось отношение госслужащего к работе с тех пор?

- Главное отличие, на мой взгляд, в том, что чиновники гораздо больше, чем в тот период, ориентированы на руководителя. На мнение начальства, а не мнение граждан, на которых они вообще-то работают. Нынешняя модель устроена так. На мой взгляд, это не совсем правильно. Непростая и небыстрая задача, но это надо менять. Иначе граждане будут все больше и больше не любить чиновников, а тенденция такая, к сожалению, если быть объективным, существует.

- Почему так вышло?

- Наверное, это произошло постепенно. Нет системы народного контроля, общественного контроля, который существовал раньше. Были органы партийного, народного контроля, которые имели право наблюдать за деятельностью чиновников и предъявлять им претензии. Сейчас этого нет, сейчас чиновника поменьше оценивает чиновник побольше.

- Прививаете ли вы студентам отношение чиновника к гражданам как к прямым работодателям?

- Да, безусловно. Для себя я называю это "ген гуманности". Это обязательное условие работы с людьми, тем более в управленческой деятельности. Если его нет, то иди или в специалисты просто, или в технические специальности. Если ты не настроен внутренне на помощь людям, ничего не получится. Четким мерилом является волонтерская деятельность. Именно из тех, кто работал волонтерами, в перспективе получаются лучшие управленцы.

- Говоря о контроле - есть ведь парламентарии, которые в теории должны контролировать исполнительную власть. Это не работает?

- Они должны контролировать, но умело от этого уклоняются, поскольку находятся на содержании у исполнительной власти. Парламент Санкт-Петербурга полностью штатный, получает зарплату и материально-техническое обеспечение, кабинеты, машины, помощников.

- Как в Госдуме.

- Как в органах исполнительной власти. Поэтому мне кажется, что парламент должен быть как минимум смешанным. Должны быть и штатные работники на постоянной основе, и независимые депутаты, работающие, ориентируясь на благо граждан, неся ответственность перед гражданами.

- Вы сами были кандидатом в депутаты петербургского но 1 сентября объявили о снятии с выборов. Решение было спонтанным?

- Оно не было спонтанным, оно было осознанным, просто "горячим". От решения до озвучивания был короткий промежуток.

- В ряде СМИ высказывалось предположение, что вы могли стать вице-спикером Закса. Как вы оцениваете такие прогнозы?

- Никак не оцениваю. Никаких официальных переговоров не было, да и быть не могло. Главная задача - избраться в депутаты. Дальше у всех равные права и полномочия. Что бы там могло быть - трудно загадывать. Но я говорил с самого начала, что не иду в политику, меня не интересует вообще партийное движение. Поскольку по законодательству в январе 2022 года у меня наступал срок завершения руководства вузом (в связи с достижением 70 лет - ИФ), а других вариантов мне не было предложено, я искал работу, где мог бы максимально полезно использовать накопленный опыт и навыки. Таким показался депутатский вариант. Но в ходе кампании мне предложили условия продолжения работы в вузе, и они мне подошли. Я принял соответствующее решение.

- В официальном комментарии говорилось, что сняться с выборов вас попросили студенты.

- Да, и студенты просили, и ученый совет, и попечительский совет.

- Это было до 1 сентября?

- Официально это было на ученом совете 31 августа. В конце дня они озвучили коллективное обращение ко мне. Вечером-ночью я все это обдумал и в среду утром решение принял. Я поставил в известность всех сразу, а заранее я предупреждать никого не обязан.

- А какой приемлемый вариант вам предложили?

- Советник ректора РАНХиГС Владимира Мау. Точно будет определено позже, но, скорее всего, по развитию региональной сети академии. Я останусь в Петербурге и также буду научным руководителем петербургского филиала с расширенным набором полномочий, которые ректор делегирует.

- Как вы развиваете в вузе научное направление?

- Мы материально стимулируем инициативные разработки, заказываем нашим преподавателям внутренние НИРы, помогаем оформлять заявки на гранты, в фонды - это сложная работа, а преподаватели и так загружены. Ввели прогрессивную балльно-рейтинговую систему, стимулирующую их участие в конференциях, публикационную активность. Создаем научные лаборатории, привлекаем иностранных преподавателей, общение с которыми помогает развиваться. Предоставляем возможность улучшения навыков владения иностранным языком по выбору преподавателя.

Несколько лет назад мы пользовались традиционной моделью, работой на кафедрах или в рамках собственных научных интересов преподавателя. Сейчас же мы задаем тренды, наиболее перспективные векторы в научно-исследовательской деятельности. К ней добавили аналитическую, экспертную работу - и буквально за два года набралось порядка 50 экспертов во всех сферах жизнедеятельности, которые очень продуктивно взаимодействуют со СМИ. Здесь мы точно на лидирующих позициях в городе. Это помогает преподавателям актуализировать свои навыки, и, конечно, продвигает бренд академии. Преподаватели, которые более активно участвуют в этой работе, получают существенные добавки к базовым тарифным ставкам. Это ощутимо, и это работает. К нам сейчас приходят очень сильные преподаватели из других вузов: СПбГУ, ИТМО, РГПУ им. Герцена.

- Нужно ли преподавателям согласовывать экспертные комментарии, которые они дают?

- Нет, у нас нет жестких моделей, когда надо все спрашивать, куда пойти, зачем пойти, что сказать. Я считаю это бесперспективным. Мы один коллектив, у нас есть определенный этический кодекс, но он добровольный и не носит репрессивного характера. Это некие общие договоренности о правилах общежития, по сути дела. Если коротко: личные желания должны соотноситься с позицией коллег. Деталями я не особо загружался, поскольку это не административный документ, а общественный.

- На базе института уже несколько лет действует Центр арктических исследований и проектов РАНХиГС. Каковы результаты его работы?

- Главное - при этом центре создан очень представительный экспертный совет, в который входят ведущие ученые, бизнесмены, практики, госслужащие, связанные с арктической тематикой, из Петербурга и Москвы, а также практически со всего Севера: из Якутии, Мурманска. На совете мы рассматриваем наиболее перспективные проекты, наработки, изобретения, которые могли бы быть применены в Арктике. Одобрили уже порядка 30 проектов. После этого по договоренности с правообладателем заключаем соглашение о продвижении проектов, выводе их на монетизацию, на получение финансирования - бюджетного или частного.

- Какие из них готовы к реализации?

- Сейчас таких пять, они уже находятся в стадии масштабирования на достаточно большие объемы. Первый и самый крупный - это составление кадастра береговой линии арктической зоны РФ. Мы имеем соглашение со ВСЕГЕИ (Всероссийский научно-исследовательский геологический институт имени А.П. Карпинского - ИФ). Уже вышли на финансирование проекта. Это очень нужная и перспективная задача, которая пока у нас в стране не решена. Нет единого кадастра всей береговой линии, только отдельные проекты у госкорпораций – "Газпрома", "Роснефти", что-то у Росгеологии, у представителей Северного морского пути, у субъектов федерации. Но единого кадастра нет, а без него трудно планировать стратегическое развитие Арктики. Над единым кадастром будет вестись работа до 2023 года.

Кроме того, в сентябре на выставке МЧС в Норильске покажем специальный элемент, который позволяет бороться с затоплениями и наводнениями. Когда надо перекрыть поступление воды, обычно используют тяжелые мешки с песком, а петербургские ученые изобрели элемент, почти невесомый в сухом виде, но при пропитывании водой он становится практически как цемент, надежно перекрывает воду.

Еще один проект решает проблему с питьевой водой в Арктике. Из-за потепления размораживаются ледники, могильники, где многие века были заморожены погибшие животные, мамонты и так далее. Сейчас это все тает и попадает в грунтовые воды, и вода очень низкого качества. Есть у нас "кулибины", как говорят в народе, которые изобрели специальный инструмент, позволяющий зачерпнуть любую воду и через 30 секунд превратить ее в питьевую. Покажем все это на выставке и надеемся, что опытные изделия наших петербургских изобретателей выйдут на рынок.

- Вы руководите СЗИУ РАНХиГС последние 11 лет. Есть ли задумки, которые пока так и не удалось осуществить?

- Задачи вуза включены в стратегию развития до 2030 года, которую мы приняли этим летом. Говорить можно о многом, но самая заветная моя мечта, которую я все-таки намерен реализовать - это возрождение Царскосельского лицея. В это учебное заведение отбирали в достаточно юном возрасте потенциальных управленцев высшего уровня. И, по оценкам мировых экспертов, проследивших успешность карьерной траектории выпускников любого учебного заведения, именно Императорский Царскосельский лицей считается номером один в мире за всю историю наблюдений. Это редко кто озвучивает, но такие исследования есть, и даже не российские. Все выпускники лицея стали министрами, дипломатами высокого уровня, военачальниками, выдающимися поэтами - в самых разных сферах показывали блестящие результаты.

Мне кажется, возрождающейся России нужны новые лидеры. Люди, которые духовно богаты, которые одновременно владеют и технологиями, и культурно всесторонне подготовлены, а самое главное - настроены на достижение максимальных результатов, полезных для общества, страны. И такие ребята есть, но их нужно собирать вместе, пестовать и растить. Вот такие планы есть. Пока я не смог найти поддержки от органов власти, но полагаю, что все-таки это когда-то произойдет. И мы сможем возродить в Петербурге модель Царскосельского лицея. Я очень постараюсь, чтобы это случилось.