Баренц-отделение WWF России работает на территории сразу нескольких субъектов. Это Мурманская и Архангельская области, север Карелии, Ненецкий автономный округ (НАО) и Коми, Баренцево и Карское моря. Для чего особо охраняемым природным территориям (ООПТ) в Арктике современное оснащение, почему растет актуальность медвежьих патрулей и как охраняют дикого северного оленя, в интервью "Интерфаксу" рассказал директор Баренц-отделения WWF России Олег Суткайтис.
- Олег Кестутович, назовите условный топ-три ключевых проблем, направлений, по которым вы работаете.
- Наше отделение, прежде всего, занимается сохранением живой природы, сохранением видов. Направлений работы много. Самый активно развивающийся проект в связи с угрозами – это сохранение популяции дикого северного оленя. Мы работаем в этом направлении не только в Мурманской области, решаем эту проблему на стыке Коми, Архангельской области и НАО. Есть проекты по сохранению дикого северного оленя в Двинско-Пинежском массиве (Коми).
Есть крупные проекты по обеспечению устойчивого рыболовства с рыбопромышленными компаниями. В этом году мурманские компании, входящие в Союз рыбопромышленников Севера, подписали решение по отказу от применения донного траления в определенных частях Баренцева моря. Также у нас достаточно серьезная работа по сохранению старовозрастных лесов в Архангельской области.
- Насколько хорошо сегодня оснащены ООПТ в Арктике? WWF помогает им со снаряжением, оборудованием?
- Я считаю, что сегодня ООПТ уделяется больше внимания, чем десять лет назад, но, тем не менее, в Арктике особые условия. Это труднодоступные территории с определенными климатическими нагрузками, поэтому наша помощь всегда актуальна и нужна. Прежде всего, это транспортные средства. На данный момент для Ненецкого заповедника мы закупили больше всего оборудования. Там установлены посты мониторинга, аэролодки, снегоходы.
- Если говорить о снаряжении и оборудовании, то кто впереди – ООПТ или браконьеры?
- К сожалению, мы в роли догоняющих. Государственная техника обновляется не быстро, есть определенные сроки эксплуатации, просто так ее не списать. Браконьеры более мобильны и богаче. Не все браконьеры добывают себе пропитание, для некоторых это некое хобби и кураж. В результате нарушители быстрее «переобуваются», покупают более качественную технику, чем госорганы. Мы стараемся помогать, идти в ногу с последними разработками.
- Как вы смотрите на перспективу создания природного парка в Териберке (популярное среди туристов село на побережье Баренцева моря в Мурманской области – ИФ)?
- Работа по созданию природного парка находится под контролем губернатора, он регулярно спрашивает про текущие дела, хотя мы все понимаем, что эта работа требует определенного времени. Прежде всего, наука должна собрать, подготовить материалы и отчеты. Раз в две недели идут рабочие совещания. Мы надеемся, что к началу следующего года все документы от ученых будут переданы на согласование.
Особое внимание уделяется взаимоотношениям с местным населением, потому что нужно избежать конфликтных ситуаций. Правительство занимает именно такую позицию и активно участвует во всех переговорных процессах.
- Один из самых примечательных проектов WWF - медвежьи патрули. Как они себя показали за время существования? Что нужно делать, чтобы не повторился сценарий Белушьей губы (в феврале 2019 года в поселок Белушья губа на Новой Земле пришли белые медведи, которых привлекли свалки - ИФ)?
- Начну с последнего вопроса. Чтобы не повторялся сценарий Белушьей губы, нужно просто соблюдать одно правило: не должно быть открытых свалок и помоек. Когда вывозят и складируют отходы на рельеф, то белому медведю, конечно, нет нужды ловить тюленя, он идет по пути наименьшего сопротивления, и направляется туда, где ему вкусно пахнет. Важный факт: если медведь проходит мимо, то он и пройдет мимо, но если есть какая-то пища для него, то он обязательно останется, вернется.
Медвежьи патрули существуют больше 15 лет, они начинались на Чукотке. Там выработали практику, чтобы медведя правильно отгоняли, а туши мертвых моржей отвозили в сторону от поселков, чтобы медведи привыкали к этому месту столовой. Сейчас медвежьи патрули стали актуальны и для нас. Около четырех лет назад медведи начали заходить, к примеру, в Амдерму (НАО), в этом году они днями жили в этом поселке. Дело в том, что у них есть свои пути миграции по льду, но в силу климатических изменений сейчас ледовая обстановка меняется, меняются и маршруты животных. Пару лет назад было много сигналов, что в августе медведи находятся на Вайгаче, где раньше они редко бывали.
Сейчас у нас разработана программа для НАО по созданию серьезной системы защиты – это увеличение количества патрулей из числа волонтеров, освещение, видеонаблюдение, оповещение, связь, физическая защита. В 2021 году эти работы будут выполнены в Амдерме, защитить планируется школу и детский сад, расположенные на побережье, а также маршруты, по которым перемещаются дети.
- А как выстроена работа по защите северного оленя?
- Меры защиты для каждого региона свои. Для нас самые важные факторы беспокойства - это браконьерство. В Архангельской области к браконьерству добавляется фрагментация популяций как следствие вырубок леса. Там нет какой-то сплошной единой территории, где обитают олени, а есть очаги с группировками. В Поморье мы работаем с лесными компаниями, разрабатываем проекты, чтобы при вырубке лесов сохранялись некие коридоры для миграции, чтобы не затрагивались ключевые для оленя лесные участки.
Для Мурманской области главная проблема в браконьерстве. Тут важна поддержка государственной инспекции, идет работа по созданию и развитию института специально обученных общественных инспекторов. Параллельно идет работа по преобразованию границ заказника «Кутса» (расположен на юго-западе Мурманской области, граничит с Финляндией – ИФ), чтобы можно было развивать туризм там, но с сохранением всех участков обитания дикого северного оленя.
Кроме того, на стыке НАО, Коми и Архангельской области хотелось бы создать охраняемую территорию, которая будет закрывать места обитания оленя.
- Сейчас много говорят об особом внимании к Арктике. Вы видите изменение, трансформацию отношения к Арктике со стороны органов власти и общества?
- Со стороны органов власти внимания стало значительно больше. В этом есть определенные плюсы и минусы. Для меня как природоохранника минус в том, что появляются новые проекты, в том числе по освоению полезных ископаемых. К примеру, есть «Первая горнорудная компания» с проектом по разработке полезных ископаемых на Новой Земле. С одной стороны, это развивает Арктику и дает новые возможности, с другой стороны, это создает угрозы для природы. Власти это понимают, и помимо того, что есть новые проекты по разработке, развивается природоохранная система. Из положительных моментов – та же очистка военными Новой Земли, Земли Франца-Иосифа, создание национального парка «Русская Арктика». Есть еще один позитивный пример. Всего несколько лет назад мы не знали, сколько атлантических моржей в Печорском море, а сейчас картина проясняется, в том числе с помощью работающих в Арктике нефтедобывающих компаний, к примеру «Газпромнефти», у которой есть стратегия по сохранению видов.
Очень важно, с моей точки зрения, чтобы развитие и безопасность шли нога в ногу. По сравнению с тем, что было 15 лет назад, сейчас больше внимания и больше позитивных процессов.
Новую демографическую программу запускают в Вологодской области
